Философия

«Игорь Ростиславович Шафаревич был для русской эмиграции важнейшей фигурой в русском сопротивлении богоборческому режиму на родине. В отличие от многих других, он сочетал в себе и мужество, и яркое национальное самосознание, и научную точность аргументации, и благородные личные качества. Он выглядел как бы “русским дворянином” в довольно разнообразном движении инакомыслящих…»

«Как христиане мы сознаем, что на главном, духовном уровне революция 1917 года — плод нашего собственного греха: значительная часть народа, и прежде всего наша интеллигенция, дала увлечь себя на гибельные пути. Задача преодоления этого греха остается важнейшей по сей день. Но нельзя забывать, что на политическом уровне действовали и мощные иностранные силы, воспользовавшиеся нашей временной слабостью. Не следует ли поставить вопрос об их доле ответственности за получившийся результат?»

«Удивительные возможности дал нам Господь, наделив воображением. Вот стою я сейчас в Сицилии у городского сиракузского кладбища, а мысленно вижу перед собой высокий обрыв и открытую моему взору на многие километры зеленую пойму Оки, что петляет среди необозримых заливных лугов то голубою, то синею лентою. Голубою в тех местах, где река освещена солнцем, а синею там, где отбрасывают тень белые стога кучевых облаков в высоком нежно-голубом небе...»

Верующие различно слышат ответы Бога на свои вопросы. Они разделены по конфессиям, часто враждующие между собой. Шестов мог бы сказать, что расколы между конфессиями и внутри каждой из них есть также результат грехопадения – отпадения от Бога в результате подчинения веры теологическим определениям.

Бритва Оккама во многом определила и выстроила небоскреб классического рационализма, удачно вписавшись в платоновскую парадигму познания, предполагающую универсальность, всеобщность простого, ясного, полагаемого очевидным. Платон полагал, что Истина предзадана, неизменна и сводима к простым сущностям. Процесс же познания сводится к тому, что Мераб Мамардашвили называл изживанием, окончательным «закрытием» проблемы, путем сведения к набору тривиальных утверждений.

Люди полагают, что ученый идет за свободно развертывающейся мыслью и получают желаемый научный результат. Это, по крайней мере, не всегда, так. Часто начинают с конца. Так было с дифференциальным и интегральным исчислением.

Мы не твердо знаем, что представляет собою единица, но ловко управляемся со счетом. Таков путь всякого познания, упаковывая непонимание в первичные понятия, мы бодро движемся дальше, скользя по фундаментальным проблемам, и оправдывая поверхностность несомненным успехом. Потом глубинное непонимание даст о себе знать, но это же – потом.

А. Воронель, как-то заметил, что человеческая жизнь возможна в очень узком зазоре физических параметров — слегка перегрей, переохлади или придави наше физическое тело, и ему одна дорога — на кладбище. "Температура 36.6ºС, при которой успешно функционирует организм человека, находится в узком ( ±5º, меньше 2% в абсолютных единицах) зазоре между недопустимо смертельным переохлаждением и столь же недопустимым перегревом.

После канонизации Библии началось ее влияние на развивающийся мир – и в течение всех этих двух тысяч лет это влияние было огромным. В семнадцатом веке в Европе началось быстрое развитие естественных наук. Почему это произошло только в Европе, на Западе, а не в Китае или Индии, которые могут похвастаться богатой древней цивилизацией?

Я всегда полагал себя счастливчиком. Меня дарили дружбой и перепиской многие замечательные люди. Быть может, более всего я дорожу перепиской с А. Воронелем, счастливо и уникально сочетающим таланты физика, философа, теолога и литератора. За прошедшие сто лет, кого и что только не хоронили. Предавали земле литературу, историю и самого бога. Об эпистолярном жанре и говорить не приходится: его объявили давно умершим. В самом деле, кто пишет сегодня письма? Я надеюсь, что переписка, которую с согласия А. Воронеля я предаю гласности, убедит читателя в обратном. Не умирает, то во что мы себя вкладываем.

Итак, единственный фактор отличия от остальных немцев – это особая еврейская религия. Но в таком случае эта религия ни в ритуале, ни в вероисповедании не должна включать ничего, что ставило бы под сомнение «немецкую лояльность». Так, были убраны из Шмоне-Эсре благословения о возвращении в Страну Израиля и восстановлении Храма, о собирании рассеянных, о восстановлении Дома Давида, из всех благословений было убрано упоминание об избранности еврейского народа. Само понятие «Храм» полностью изменило свой смысл в лексиконе реформистов: для них «храмом» стала любая синагога, точно так же, как для христиан любая церковь – храм. Языком молитвы также был сделан немецкий, родной язык «немцев Моисеева Закона».

(а) Он всегда на него будет работать. До юбилейного, пятидесятого года (Воззвал, Ваикра 25:40). (б) И если человек дочь свою в рабыни продаст,// не выйдет она, как выходят рабы. В отличие от еврея, который мог быть отдан в рабство за воровство или, продав себя за долги, еврейка могла стать рабыней только будучи проданной отцом, если ее возраст был не больше двенадцати лет. При продаже имелось в виду, что, достигнув совершеннолетия, рабыня станет женой своего господина или его сына. Поэтому закон, согласно которому рабыня могла выйти на свободу, был отличен от закона выхода на свободу раба.

- Совершенно верно, но человек, даже с дулом у виска, - свободен. Он может не подписать чек и тогда его убьют... Мы всегда выбираем между тем, что дано, а то, что дано - нам навязано. Но наша реакция на эти условия зависит только от нас. Например, человек говорит, что ему надоела служба в армии. Ему говорят: "Ну и не иди в эту армию". Тот отвечает: "- У меня нет выбора! - Интересно, почему? - Если я не пойду, меня посадят как дезертира. - Ну так это твой выбор - ты можешь пойти в тюрьму. Это будет твоей расплатой за дезертирство."

Господь заповедует Моше рассказать евреям, как провести ночь перед исходом (законы праздника Песах). Египтяне преследуют Израиль, а евреи, увидев преследователей, вопиют к Господу. Совершается чудо: сыны Израиля проходят в море по суше, а вернувшаяся вода уничтожает египетское войско, ринувшееся за ними. Моше поет песнь о чудесном избавлении. Далее следует рассказ о странствиях Израиля в пустыне: мане (манне) и перепелах, о том, как Моше добывает посохом воду, о победе над Амалеком, о жертвеннике, который в память о победе строит Моше.