Философия

Дело дошло до того, что в своих дневниках Герцль, выражая искреннюю тревогу за судьбу своего народа, желая решить проблему антисемитизма, предложил "массовое крещение еврейского народа". Это был неизбежный вывод, к которому его подталкивало все полученное им воспитание.

Бытие псалмов (не Теhилим) в русской культуре было предопределено греческим посредничеством – Септуагинтой. Поэтому и древнеславянский, и русский переводы весьма далеки от оригинала – и с точки зрения смысловой, и тем более – с точки зрения поэтической. Читатель же этой книги – читатель перевода с оригинала.

В узаконенной травле евреев были более чем приземленные цели и задачи: свалить на этих "врагов рода человеческого" все неприятности и беды, вплоть до эпидемий чумы. А сколько еврейского добра переходило в руки изгоняющих и устраивающих погромы?

Иудаизм выработал бессчетные механизмы, противодействующие идолопоклонству. Как говорит рав Штейнзальц, быть может, главнейший их них - отказ от классификации заповедей на более и менее существенные.

Комментарии к текстам Талмуда, будучи не догмой, а уяснением истины, стимулируют интеллектуальную активность, самостоятельный подход к жизни. Может быть, именно свободомыслием, независимостью мышления евреи были так ненавистны тоталитарным режимам.

В иудаизме всегда есть, по крайней мере, повторяю, по крайней мере, две точки зрения, никогда не менее двух. В последнем счете: перспектива, в которой вещи видятся Богу, и перспектива, в которой они предстают перед нами.

Бытие псалмов (не Теhилим) в русской культуре было предопределено греческим посредничеством – Септуагинтой. Поэтому и древнеславянский, и русский переводы весьма далеки от оригинала – и с точки зрения смысловой, и тем более – с точки зрения поэтической. Читатель же этой книги – читатель перевода с оригинала.

Западная мысль основана на греческой модели, в корне отличающейся от еврейской. И потому что мы не осознаем этого, мы представляем себе иудаизм более простым, более прирученным и одомашненным, чем он есть на самом деле.

Везде, кроме Западной Европы, базовая система оказывалась достаточно устойчивой, чтобы подавить диссистемные инновации или локализовать их. Так сложился целый ряд обществ, где личность, едва вычленившись (да и то, как правило, не вполне), навсегда застряла в маргинальном состоянии, так и не став строителем цивилизации нового типа.

Бытие псалмов (не Теhилим) в русской культуре было предопределено греческим посредничеством – Септуагинтой. Поэтому и древнеславянский и русский перевод весьма далеки от оригинала – и с точки зрения смысловой, и тем более – с точки зрения поэтической. Читатель же этой книги – читатель перевода с оригинала.

Создается впечатление, что огромный сектор современного искусства активно участвует в деле развенчания искусства как такового, нагружая сферу образа и воображения обязательной тоской, сопрягая эстетику с обязательной тоской, с ощущением потерянного времени, а это влечет за собой общую меланхолию, пропитывающую всю сферу эстетического, так что сама эта сфера способна продлевать свое существование лишь за счет «рециклирования», искусственного воспроизведения элементов своей истории и эксплуатации следов истории (но надо заметить, что роковая обреченность на то, чтобы жить не просто не по средствам, но и за пределом поставленных целей, затрагивает не только искусство или эстетику).

Наука изымает вещи из контекста, превращая непостижимое в простое, потихоньку перетекающее в тривиальное. Тут мы, кажется, начинаем понимать, что имел в виду Мефистофель, ведь тривиальное – безжизненно, мертво.

Верхний палеолит - стартовая площадка для бурного разветвления и автономизации подсистем культуры. Уже самое начало этого разветвления протекало в противоборстве центростремительных и центробежных сил.

Письмо, шрифт, как вам уже, наверное, известно - вещь далеко не случайная. Письмо несет идею. Буквы несут в себе идею... Наше современное письмо - "ктав ашури" - конечно, более высокого порядка, выражающее великие истины. Поэтому, оно использовалось только пророками.