Музыка

«Конкурс, точнее соревнование музыкантов-исполнителей, является своеобразной отличительной чертой современной культуры. Соревноваться музыканты начали давно — еще в древнем мире. Конкурсы музыкантов-исполнителей у нас стали проводить, и на очень серьезном уровне, в ⅩⅠⅩ в. Но сегодня мы наблюдаем нечто иное, специфическое — своеобразный “конкурсный бум”. Сегодня соревноваться музыканты начинают с детских лет, и конкурсный марафон продолжается для них целую жизнь, правда, на определенном этапе жизненного пути соревнующиеся “пересаживаются” в зрительный зал, становясь слушателями, определяющими — в той или иной степени — победителя…»

Перед отъездом Ростропович заблаговременно отправил свой дом на колесах в Лондон вместе с виолончелями и нотами. Забегая вперед расскажу, что, прибыв в Лондон, Ростропович немедленно его покинул, ибо закон, принятый более 100 лет назад в Британии по поводу собачьего бешенства гласил, что любимый, добрейший, лохматый бело-коричневой масти ньюфаундленд Кузя должен был шесть месяцев находиться в карантине. Ростропович и Кузя уехали во Францию.

Тогда поступивших делили на категории — в 1-й категории были лучшие, потом была 2-я категория, тоже хорошие и они все поступали, и 3-я категория — это были как бы принятые условно. Могли взять, а могли и не взять, зависело и от количества поступивших по первым двум категориям, и ещё не знаю, от чего. Так я поступила в ЦМШ без всякого блата и знакомств первым номером по 1-й категории!

А вот что нем говорил Окуджава: «Я знаю многих композиторов. Они все замечательные музыканты и даже, может быть, гении. В них тоже бушует музыка и переполняет их до краев. Но чтобы так сильно, как это у Шварца, я не встречал…»

Ведь скрипач-солист (а мы ведь все тогда готовились в солисты — и не ниже уровнем, чем Давид Ойстрах или Леонид Коган!) — это Артист, поражающий воображение своей личностью и виртуозностью, а пианист — Философ, созерцающий мир через глубочайшую из всей фортепьянную музыку и дарящий это понимание мира слушателю.

Слушай меня ушами, Крик… Ты кричал про шаги времени так громко, что сам оглох и перестал их слышать. Ты любовался собой и ослеп. Ты — как старик, не видящий пальца, которым время тычет ему в глаза. Я хочу, чтобы ты прозрел и увидел жизнь…

Несчастье постигло Нейгауза в ноябре 1942 года. Как немец, да ещё трижды отказавшийся эвакуироваться из Москвы, он был арестован, обвинён в том, что дожидался прихода фашистов, подвергнут пыткам (четыре вывода на расстрел), после чего подписал все пункты обвинения и ждал приговора. Всё это время Гилельс навещал семью арестованного....

А после явится какой-нибудь бандит/ И мне на пальцах всё за чувства объяснит./ Он будет нищий, но в любви большой ловкач…/ Иди, ищи на свадьбу деньги, Фроим Грач…

Обыск в доме у Веприка продолжался более 24 часов. У Веприка был сердечный приступ, но ему не разрешили принять медикаменты. Допросы начинались ночью. Лишение сна, карцер, унижения и пытки. В Веприка плевали, били по лицу. Его заставили искать «пятый угол». Из него выбивали признание в том, что опера «Токтогул» не основана на киргизских мелодиях, а является «сионистской музыкой».

«В 1987 году в Новгород приехал Совет по российской прозе. Я тогда работал в школе и писал рассказы. Вечером в читальном зале областной библиотеки раздираемые нетерпением местные корифеи слова спросили у Василия Белова: “Кого из новгородских писателей вы читали?” Он кашлянул и сказал: “Есть у вас молодой прозаик Виктор Сбитнев. Надо обязательно помочь парню”. Через пару недель новгородское отделение СП выделило мне толстую пачку бумаги для распечатки моих произведений…»

Осенью 1919 года он вновь возвращается в Харьков — начинается новый период в его жизни. Прошло детство, годы учебы, а вместе с ними кончалась и юность. Гражданская война оторвала Исаака от родных, которые материально поддерживали его. Начинался самостоятельный путь в жизни, в искусстве.

Вернувшись в Ташкент в 1937 году, М. Ашрафи потеснил работавших в театре репрессированных композиторов и дирижеров театра Г. Мушеля, и А. Козловского. Его назначили руководителем и главным дирижером ташкентского театра оперы и балета. Властям и в голову не приходило, что национальный кадр и активный комсомолец ― это еще не дирижер, а ведь известно, что плохой дирижер может «разболтать» слаженный оркестр за три-четыре репетиции, чего и достиг Ашрафи.

В раннем детстве Натали была в большой дружбе со своим кузеном, Александром Николаевичем Пушкиным. Она рассказывала мне, что семья кузена покинула Россию, когда ему было десять лет. Они стали жить в Бельгии, и как только скончался «вождь народов» Сталин, Наталия Сергеевна возобновила с кузеном переписку, которая продолжалась, пока Александр Николаевич был жив. Она всегда стремилась узнать о судьбах своих родственниках, разметанных по всему миру трагическими событиями в России. И вот, в последние годы ее жизни судьба оказалась благосклонна к ней и подарила несколько лет настоящего родственного общения. Однажды к ней в гости пришел ее давний знакомый С.М. Некрасов, директор Всероссийского музея А.С. Пушкина, что в Санкт-Петербурге. С ним вместе была красивая элегантная женщина, которая оказалась праправнучкой А.С. Пушкина графиней Клотильдой фон Ринтелен, живущей в Германии...

Публику в Москве на конкурсе Чайковского могу сравнить только с итальянской оперной публикой. Попасть в зал невозможно. Каждый из публики точно знает, как правильно играть концерт Чайковского. Все помнят предыдущие конкурсы и их лауреатов. В общем, это такой особый мир. И, конечно, для публики это долгожданный праздник!

Основной вопрос заключается в том, произошло ли название инструмента от названия города Гат, где проживали мастера, искусные в изготовлении инструментов (Раши), или царь Давид сочинил псалом 8, находясь в Гате (Кимхи).