Культура

Попадание в лонг-лист конкурса - уже заметный успех автора, значит, его работы не оставили кого-то равнодушным, произвели впечатление. Поздравляю всех авторов, отмеченных на первом этапе конкурса. Замечу, что при голосовании членов жюри на втором этапе не было ни одного участника из лонг-листа, который бы не получил хотя бы несколько баллов. Это говорит о том, что выбор читателей номинантов был обоснованным.

Старухи с полубезумно застывшими взглядами — единственные поводыри, помнящие места расстрелов и погребений. Старухи уверены в том, что невиновность, как невинность мертвых, придает целебную силу прорастающим из них растениям. Старухи ковыряются в этих землях, ищут коренья. Я увидел их в 1964-м, впервые оказавшись в Киеве, пройдя весь путь вдоль долгого Лукьяновского кладбища, по которому шли евреи к Бабьему Яру.

Наконец – зрение. Мы видим, что кувшин из красной глины, обожженный, а затем отшлифованный камнем или раковиной. Внизу нет характерных следов от гончарного круга. А теперь самое главное – форма изделия, его частей. К примеру, бывали периоды увлечения квадратными ручками, круглыми, вогнутыми и так далее. Вот у тебя на стенке перед глазами висит типологическая таблица, которую заучивают студенты-археологи. Без этих знаний на раскопках делать нечего. Ведь по найденной части горлышка можно восстановить общий вид сосуда, затем, с помощью таблицы, определить его возраст, а, соответственно, и возраст всего слоя. Поэтому такие части называются индикационными осколками. Они, как будто, монеты, на которых выбита дата выпуска. Теперь снова посмотри внимательно и определи возраст кувшина.

В мае 1877 г. возле этих ворот открыли первую станцию кёльнской конки. Когда через пару лет ворота были отреставрированы, там разместили исторический музей. По окончании Второй мировой войны их снова пришлось восстанавливать, после чего они сначала служили выставочным залом ассоциации профессиональных художников, а с 1988 г в здании ворот размещается штаб почётного караула Кёльнского карнавала. Так как дом Штюббена не сохранился, посвященную ему мемориальную доску укрепили на сохраненных им крепостных воротах Hahnentorburg.

В сравнении с лучшими спектаклями еврейского драматического театра той поры - спектаклями "Габимы" и ГОСЕТа - либретто мильнеровских "Небес" было рыхлым, драматургически невыстроенным. Оно вызывало недоуменные вопросы: если ребе – носитель реакции, а Иона – идей просвещения, то кто же Асмодей? С кем он? Почему союзниками Ионы в его стремлении к новому становятся демонические силы? Возникновение этих вопросов было предрешено сложностью философских и этических проблем, заключенных в самой поэтике мистических легенд и сказаний об Асмодее, проблем, с которыми не совладало перо Мильнера-либреттиста. Их религиозно-философский пантеизм не предполагает четких, локальных определений. Весь мир – из Бога и в Боге, а значит и зло – лишь особая, временная форма проявления Божества. Отсюда многозначность образа Асмодея: он олицетворяет и темные силы, силы ада, и сомнения, как необходимый элемент движения, порыва к новому, неизведанному...

Интервью, беседует Вениамин Слепков

«…Компьютерные архивы почти каждого из нас хранят многие тысячи файлов, среди которых нет-нет да попадётся некая не особо умело снятая фотография, на которой запечатлено вроде бы ничем не примечательное место, но именно этот полузабытый кадр вдруг поднимает в нашем сердце бурю воспоминаний...»

«…Первый же сборник рассказов Василия Шукшина-писателя стал программой Шукшина-режиссера. Раз и навсегда им была выбрана и главная тема в творчестве, и главный герой. Образы разные, суть одна: у него «разумная душа», хоть он и удивителен, непривычен для городского жителя и по своему социальному положению, и по жизненной зрелости, и по нравственному опыту...»

Из протагоровой максимы «человек – мера всех вещей», вырастают суд присяжных и демократия, доверяющие человеку с улицы, не юристу, не антропологу, не политологу – жизнь подсудимого, да что подсудимого – государства. Безбрежное распространение этого подхода непринужденно приводит к безумию, это происходит, когда человеческой мерой начинают мерить нечеловеческое: защитники прав животных, повизгивающие, приплясывающие, защищающие права грызунов и требующие прекратить опыты ученых вивисекторов на мышах – тому пример. У животных нет прав, но у людей есть обязанности.