Поэзия

Набоков считал русское слово «пошлость» непереводимым на другие языки; получается, что Саша Чёрный – самый непереводимый русский поэт. Там, где Ахматова чуточку лукавила, говоря о нужном ей чистеньком соре, Саша Чёрный никаким дерьмом не брезговал...

Цивилизованная Европа никак не разгадает русскую душу: «Как забуду?» — спрашивает себя героиня и бросается спасать что-то настоящее, вопреки гордости. «Улыбнулся спокойно и жутко / И сказал мне: „Не стой на ветру“».

Ты идешь по кромке ледника / You are walking on a glacier's rim...

just when I will be oldie old emeritus (...) I will make do without anything but love

Leave all the stones where they lie leave the grass wildflowers and butterfly see the place without its active pain let savaged hearts remain.

Подвиг славный помнят люди. К ликам мы несём цветы. Мы славяне, значит будем Жить по тем словам святым.

...Наседка / под тропическим мокнет дождем. / Так и мы этот дождь, этот век переждем. / Море бабочек — позавидовал бы Набоков. / Моря, бабочек, прочих экивоков / намеки...

...И умеренно-быстрой походкою / По уже не чужому пути, / Чтоб услышать: "Могла бы по холоду / Побыстрее немножко идти".

Одна и та же печаль / отделяет нас от вчера / и времени динозавров

Несем мы людям добрый смех и радость, / Под звонкое бренчанье жил и струн, /- И скачут наши тушки по эстраде, / И машут наши чучелки с трибун...

Странная нынче зима: / снега всё нет и нет, / а падают — / то билеты трамвайные, / то пуговицы перламутровые, / то рыбья чешуя. / А вчера град был, / какого давно не случалось: / лампочки выпали матовые — / ватт по шестьдесят!

Выхожу из сводки новостей, / в поту предрассудков, / в чужих очках надежды. / Имярек – / прошлое и будущее пыли.

Не полковник Исаев / и не Моррисон Джим, / был Платон Каратаев / идеалом моим, / шлейф иллюзий растаял, / не оставив следа, / но Платон Каратаев / актуален всегда.

...Там, на странице, где скомканных смыслов мятется / Странная гарь, / Нет человека. А может, найти доведется? / Мне бы фонарь…

...То-то в Лох-Нессе гребли бы мы вереск лопатой, / Эта змеюка всплывала б в назначенный час, / Щурила глазки с улыбкой чуть-чуть виноватой... / Мы б выставляли за деньги ее напоказ.