Культура

Почему свой автобиографический роман Пришвин назвал «Кащеева цепь»? Писатель определяет свой роман как сказ, миф, как почти все свои произведения. Многие критики понимают это определение как некое приукрашивание действительности, романтизацию событий, но, на мой взгляд, это погружение в мифологическое магическое сознание и через него желание поведать сокровенную сущность души героя.

Стихопоэтический этюд

Восприятие духовной красоты животных, их глубочайшего смирения, кротости, любви и доверчивости как образца для человека, утратившего в отличие от животных своё «естественное состояние», уходит корнями в христианскую традицию.

На протяжении многих лет каждый день рано утром этот человек выходит из дома с фотоаппаратом, чтобы вернуться поздно вечером с новым числом «остановленных мгновений». «Камера, – шутит он, – это мой «третий глаз».

Уже в Древнем мире появился особый социальный слой посредников в общении людей с миром сверхестественного, миром богов и духов, как злых, так и добрых. Жрецы и волхвы, ясновидцы и знахари, чародеи и пророки, ворожеи и колдуны, святые старцы и ведуны почитались и были необходимой частью культурной традиции.

Но одно дело — обнаружить характерные черты своего народа, и совсем другое — считать их ценностью, стремиться сохранять как необходимую часть своей личности. В особенности те, что скорее не помогают, а мешают жить.

Сравнив определения и практику, легко заметить, что строгой метрической русской поэзии не существует. А ее конструкт, скопированный Ломоносовым из немецкого языка и перенесенный им в русский, обволакивается допустимыми отклонениями и постоянно размывается. Регулярная форма не только попускает отклонения, она существует ими и только ими. Например, четырехстопный ямб — это четыре стопы ямба.

Первый по времени «документ» о певице Изабелле Юрьевой имеет московское происхождение. Это нотная тетрадь с романсом начинающего композитора Юлия Хайта на стихи Павла Германа «Не надо встреч», вышедшая в столице в 1923 году. Ноты украшал портрет артистки с надписью: «Исполняется с исключительным успехом Изабеллой Юрьевой».

А ведь Андроников понимал, каково сосланной внучке расстрелянного финского шпиона проехать более тысячи км от Актюбинска до Астрахани, представлял (да и она наверное рассказала), как добиралась, что ела, как тащила тяжеленный чемодан… Это могло бы быть сюжетом для романа или фильма — ну понятно, в 1948 прославлять такую героиню было невозможно, но зачем оболгать и унизить? И что помешало уточнить при последующих переизданиях вплоть до 1985 года? Придумать объяснения можно, но как оправдать такой поступок?

Шутка Жюля Верна специально для пианистов. В середине XIX века были популярны соревнования между выдающимися пианистами виртуозами. Великие композиторы того времени осуждали поверхностное, похожее на цирковое искусство, исполнительство.

Именно на конец 1940-х и начало 1950-х приходится основной всплеск литературного, беллетристического творчества Валентины Васютинской. Очевидно, что без влияния Тэффи, просившей Валентину рассказывать разные истории из её жизни, тут не обошлось.

Именно новый семейный статус писателя, свежеиспеченного супруга, стал причиной серьезных осложнений и в личной, и в творческой жизни. Использование в новой новелле впечатлений времен сватовства – роскошной виллы Прингсхаймов на улице Арси, еще более шикарного дворца родственников Кати в Берлине, – несомненно, бросало тень на его новую родню, заставляло думать, что рассказ – про них.

Нечто вроде «еврейского духа» существует не только в глазах тупых антисемитов, но также для интеллектуально и морально мощных людей науки. В чем суть этого духа, казалось бы, лучше других мог понять Томас Манн, знаток человеческих душ и великий художник. Но так и не сумел.

Библия — неполиткорректная книга. В ней полно примеров еврейского плутовства, коварства, предательств, торгашества, жадности, трусости и преступлений. Казалось бы, зачем евреям в своем Священном писании громоздить на себя такие грехи. Ответ простой: чтобы очиститься от них. Вообще-то Библия — роман об интимных отношениях еврейского народа со своим Богом. Авраам с Богом на «ты» (здесь Томас Манн вторит Мартину Буберу).

Статья Михаила Исаковского, помещенная в свое время в «Литературной газете», содержит обстоятельный разбор «поэзии» Алексея Маркова. Вывод из этого разбора тот, что стихи А. Маркова вовсе и не поэзия. Михаил Исаковский делает упрек таким журналам, как «Огонек», например (гл. редактор А. Сафронов), печатавшим стихи Маркова.