Политика

Для меня украинский народ не лучше и не хуже русского, он отличается в чем-то значительно, в чем-то незначительно от людей русских, но вот вопросы культуры как раз и делают эти различия по сути неважными. Здесь работает принцип дополнительности, который по своему сформулировал Гоголь, утверждая, что души русского и малороссиянина дополняют друг друга...

Эти тезисы – отклик на беседу Юрия Нечипоренко и Андрея Пустогарова "Украина как новая архаика" (текст смотрите ниже).

Смысл речи полковника Сидорова довольно прост: некий объект «М» существует в сердце каждого солдата, и в силу ряда причин этот объект не ограничивается одной лишь милой мордашкой. Настоящая любовь гораздо больше и вмещает в себя не только множество лиц вплоть до всего человечества, но и бесконечное звездное небо над головой...

Один из нас (ЮН) родился на Восточной Украине, другой – на Западной. Последние двадцать лет Украина находилась в сфере наших как литературных, так и родственных, дружеских интересов. Каждый из нас недавно опубликовал не одну статью на тему Украины. Однако монолог статьи, как правило, даёт только одну грань проблемы. Поэтому мы решили начать диалог, надеясь получить более объемный взгляд на ситуацию.

Наблюдая за последними событиями в Украине, многие из нас задумываются о старом споре славянофилов и западников, и об исторической судьбе России. Я пишу в надежде на то, что мои размышления на политические темы кому-нибудь пригодятся и будут развиты далее.

Кризис, с одной стороны, глубины сараевского или августа 1939. С другой стороны, он, как и в 1939, накладывается на глобальный системный кризис мировой экономики, культуры и общества. Но сейчас этот кризис ещё более глобален и глубок. Война, в отличие от Второй мировой, не выведет временно из него, а обрушит большинство «самых цивилизованных» стран. Поэтому простых решений здесь не может быть.

«...Говорят, нацию можно считать умершей, когда в ней не остаётся человека, способного отстаивать свой народ всегда и везде ценою собственной жизни. Нет такого человека в народе – всё, нет народа… Но не велика сейчас премудрость – потерять жизнь. А смело, бесстрашно побеждать, сохраняя себя как можно дольше, – вот умное искусство, которому надо учиться всем нам. Всем, любящим нашу обездоленную, обираемую до нитки Россию...»

К сожалению, далеко не всех убийц постигла заслуженная кара. А некоторые из них дожили до глубокой старости. Много претензий можно предъявлять СССР. Но только в нем по-настоящему осуществлялись поиск и судебное наказание нацистских преступников не взирая на их национальность и время прошедшее со дня преступления.

ВВПР Израиля допустил ошибки во всех своих действия до войны и после ее начала. Действия Голды, Даяна и Дадо - всех вместе и каждого в отдельности - являлись легкомысленными и непродуманными. Это не должно было стать сюрпризом для честного исследователя проблем безопасности Израиля в период 1948 -1973 гг. Но такого исследователя не было - ни тогда, ни после, т.к. у стоявших у руля армии и государства был личный интерес скрывать факты.

Власть преемственна, хотя разная власть преемственна по-разному. Распределение политической власти в Израиле XXI-го века есть результат долгой эволюции, уходящей корнями не только в момент провозглашения и первые годы становления Государства, но и в предшествующие десятилетия.

От успехов кружится голова, и Эрдоган решил, что настало его время. Очень осторожно, но последовательно он устранил ататюрковские ограничения на роль ислама в Турции, существенно подорвал старую судебную власть, а военных, препятствующих исламизации Турции, отправил в тюрьму. А заодно избавился от прозападного Фетхуллы Гюлена, очень мешавшего своим авторитетом. Отношение Эрдогана к Гюлену, сегодня живущему в Пенсильвании, чем-то напоминает отношение Сталина к Троцкому, правда пока без Меркадера.

В одном из изданий еврейского самиздата 1970-х годов в этой связи был задан вопрос: «Стоит ли тогда вообще куда-то писать?» И типично еврейский ответ на него: «Стоит! И ты при деле, и ОВИР о тебе не забывает».

Во все времена и у всех народов практический опыт рано или поздно входит в противоречие с умозрительными идеями и вынуждает отбрасывать или изменять их, но у евреев 20-го столетия умозрительные идеи окопались за крепостными стенами двухтысячелетней верности теории, рассудку вопреки, наперекор стихиям. В ситуации "двойной лояльности", выбора между своим народом и своей идеологией, совесть оказалась на стороне идеи.

То, что можно выстроить из скандинавов, британцев, французов, швейцарцев, канадцев, с трудом получается из греков, турок, испанцев, ирландцев, а попытки строить демократию из гаитян, афганцев, сомалийцев, кубинцев не могли обернуться ничем иным кроме тирании или хаоса.