Рассказ

Он, бывало, едет домой, а шофер заруливает в проулок меж двух завалившихся бетонных заборов, останавливается и гнусавит: «Плиехали». И глаза у него такие добрые-добрые…

− Вы не думайте, что премию Федьке Гусеву дали зазря. От меня многое зависит. Грамотно приготовить раствор для кирпичной кладки – это вам, братцы, не хухры-мухры! ..

...Но, как бы там ни было, а Чернышевский и Герцен сделали свое дело, и пылкий юноша просто не мог не жениться на первой встреченной им проститутке как честный человек.

Михаил пил чай на кухне. Он был болен. По телевизору постоянно рассказывали о новой болезни. Вирус, охвативший всю страну, связывали с находкой в недоделанном тоннеле. Так как никто не придал находке серьёзного значения, попросту не зная, чем это грозит, вирус быстро распространился. Найденную стальную коробку не открыли, но внимательно изучили кости и металлическую часть какого-то корпуса, которая также находилась в полости тоннеля. На ней были неизвестные надписи, расшифровкой которой занимались лучшие специалисты.

Просто проходя через Горсад или покупая там книги, я часто замедлял все свои действия, чтобы немного продлить пребывание там. Я тщательно всматривался в людей, разыскивая пожилую женщину, оставившую на скамейке таинственное послание. Я ощущал себя Парцифалем, не осмелившимся в важнейший, судьбоносный момент задать решающий вопрос Анфортасу, а потому обречённым на позор и скитания. Хотя там, конечно, не всё так однозначно. Женщина, однако, совершенно исчезла. Хотя буквы, совпадающие с начертанными на скамейке, появлялись также в разных частях города, на самых разных поверхностях.

Мимо окна резво пробежали детские ноги в резиновых кедах. В таких кедах прыгала тогда девочка, которую она запомнила. Вот так сидела, глядя привычно в окно, и вдруг мелькнуло что-то тонкое чёрное, мельк, мельк. Скакалка, догадалась она. Потом появились эти тоненькие девочкины ножки в розовых колготках и зелёных кедах. Прыг, скок, прыг, скок, мельк, мельк.

Когда Ганс оказался снаружи, ему открылась буквально-таки картина-диптих, где, с одной стороны, происходила война, а с другой как ни в чём ни бывало город продолжал жить: мальцы разносили газеты с новостями о войне, женщины торговали пирожками на лотках, а мужчины так гордо ходили туда-сюда в костюмах, опираясь на трости, что сложно даже было сказать, чем они заняты с таким напыщенным видом.

Наконец увидел какую-то женщину. «Скажите, пожалуйста, – спрашиваю, – а поезд давно ушёл?». «Какой поезд?» – «Вот сюда приходил поезд. Недавно». – «Мужчина, у нас в городе вообще поездов нет». – «Да вы, наверное, просто не видели». – «Наверное…».

Международный конкурс прозы и публицистики «ДИАС»

Международный конкурс прозы и публицистики «ДИАС»

Международный конкурс прозы и публицистики «ДИАС»

Международный конкурс прозы и публицистики «ДИАС»

Международный конкурс прозы и публицистики «ДИАС»

Всё вокруг кружилось в стремительном водовороте. Подобно белью в барабане стиральной машины, вертело и самого Алекса. Адская стихия трепала свою стокилограммовую жертву, как мелкую щепку. Казалось, ещё минута, и от её бренной оболочки не останется и следа, но обошлось. Буря постепенно утихла, дыхание восстановилось, свист в ушах сменили звуки пения птиц и плеска воды. Алекс обнаружил себя стоящим на шатком навесном мостике, перекинутом через горную речушку. Вокруг была такая красота, что у него аж дух захватило.

Мы народ нижнего мира. В нашем мире много племён. Эта пещера – стойбище моего племени. Я – старейшина, мать и властительница. Все пещеры связаны между собой ходами. Население каждого стойбища несёт свою вахту. Наше племя ответственно за драгоценные камни, соседнее – за рудные залежи, а где-то далеко есть племена, которые охраняют нефтяные озёра и сердце мира – подземный огонь. Так было всегда.