Литературоведение

В каждом человеке, уверяет Шапиро, заложена ностальгия по предкам, независимо от социального происхождения и, разумеется, национальности, а человек без корней тоскует - порой бессознательно - о своём сиротстве.

Но шапку надо снять перед автором, без шуток, за манеру складывать словеса. Если выуженный им из жизни Мишаня занимается чеканкой по меди, то Гельбах – по бумаге. Вязь орнаментов, причудливых профилей, объемных воспоминаний.

Детальность даваемого Хемингуэем описания – это королевская точность идеального путеводителя. Так работает гид высшей квалификации, который во время экскурсии с точностью до нескольких метров определяет местонахождение своей паствы в пространственном континууме и с точностью до дней привязывает события, о которых ведется рассказ, к континууму историко-временному.

Рубрика "Историко-литературные сюжеты"

Круглый стол о «русскоязычной» литературе

Создав себе "модель идеальной семьи", которая на самом деле была умозрительной и, как выяснилось, ошибочной, Яков "насильно" навязывает её своим близким из самых наилучших намерений. Тем самым он нарушает заповедь, делая то, что себе не желал бы апостериори.

Совершенно нелепо прозвучало бы предположение, будто Пушкин испытывал перед евреями страх и преувеличивал их влияние и возможности. Еврей-банкир, еврей - биржевой воротила, железнодорожный магнат, подрядчик, крупный адвокат, издатель газеты, журнальный рецензент – с этими типами сталкивались Некрасов и Достоевский, Лесков и Чехов, но не Пушкин.

Размышления историка: военная проза, киноискусство и социальная память о войне

Взволнованная, запинающаяся в поисках нужного слова, мгновенная и очень живая, личная реакция на все сказанное с головой выдавали в Бродском не «нобелевского мэтра» (хоть и не отказать ему в уверенности в себе и своем), а блестящего русского поэта, неожиданно оказавшегося в какой-то особенно родной и драгоценной атмосфере.

Если, по мнению Андре Моруа, из произведений Бальзака можно почерпнуть немало сведений о законах кредита, купли, продажи, рекламы, то по романам Золя можно изучать сложные законы биологии.

В 1997 году в России родилась сенсация, которую критики сгоряча назвали "взрывом бомбы в шекспироведении": вышла книга И.М. Гилилова, а в заголовке её – намек на разгадку великой Тайны!

В жизни Натана до сих пор были только две женщины: Барбара и Айн Рэнд. Обе они одаривали его своей любовью лишь до тех пор, пока он блистал на том пьедестале, куда они его вознесли. Малейший сбой, срыв – и начинался долгий психологический анализ допущенной промашки.

Жизнь прекрасна своей непредсказуемостью. Лет мне уже немерено, а русский рэп «Ой да Левада-степь, краля, баштан, вареник!», в исполнении нобелевского лауреата по литературе довелось услышать впервые.