Литературоведение

Круглый стол, посвящённый столетию стихотворения «Ночь, улица, фонарь, аптека…»

Жизнь Толстого – невероятный эксперимент по выдавливанию из себя человеческого: чувства собственности, предпочтения ближних – дальним, сексуальности. Неизбежная плата за успех в реализации этой программы – отчуждение от близких.

Среди участников и идеологов «сексуальной революции», прокатившейся по Америке во второй половине 20-го века, Филипа Рота можно уподобить некоему Робеспьеру, доводящему воинственные лозунги и догматы до крайности.

Так что честь и хвала Айн Рэнд, которая уже в 1957 году с удивительной точностью направила обвиняющий перст в сторону истинного преступника. Но при этом нельзя не отметить, что источником этой поразительной зоркости стал всё тот же вульгарный рационализм, всё то же чернышевское преклонение перед Разумом!

Пушкин в первой же строке своего величайшего произведения заставил Онегина, пусть даже иносказательно, назвать ослом дядю, который по завещанию оставил Евгению все. Каким же мелочным и неблагородным при этом выступает Герой Русской Литературы!

К 80-летию классика алтайской литературы

Ротшильды оказались в самом средоточии общественных и политических страстей века. Масштаб деятельности банкиров, их несметное богатство, влияние на судьбы Европы и мира вызывали жадный и стойкий интерес в Москве и Петербурге.

В своё прошлое, и в прошлое своего рода, Эстер Альперина-Свердлова вернётся, когда станет бабушкой и напишет книгу «Жила-была…»

Язык и Традицию нельзя отменить или заменить; их можно уничтожить лишь вместе со всеми их носителями. Собственно, Катастрофа и представляла собой такую попытку. Гитлер уничтожал евреев как носителей базовой европейской Традиции – прежде всего этической, ценностной, самой главной.

Одного, только одного из перечисленных здесь мною пунктов его «послужного списка» с лихвой хватило бы любому общественному деятелю, чтобы навсегда забыть о политической карьере в Америке. А Обаме, как заговоренному, «весь списочек», преданный огласке накануне выборов, ничем не повредил и никакого видимого ущерба не нанес.

Учитывать своеобразную энергетику чисел и работать с ней (не всегда, быть может, осознанно) умел А.Грин. Так, «Блистающий мир» открывается фразой, содержащей два числительных.

Романтический театр, возникший в ходе борьбы с «тремя единствами», опирался на Шекспира, но, в конечном счете, свел «призрачное измерение» к декламации героя, кинжалам и потокам крови, пролитым в тех или иных интерьерах.

Самоубийство, как известно, не событие, а процесс. Петля на ее шее начала стягиваться задолго до приезда в Елабугу. И даже задолго до возвращения в Москву, летом 1939-года.

До мобилизации в армию Бартон полгода проучился в Оксфорде, где летом 1944 года принимал участие в студенческой постановке Шекспировской комедии «Мера за меру». Военную службу он отбывал в наземных частях Королевского воздушного флота.