Воспоминания

Стало быть, вот он, политический заказ. Пусть коммунары остаются и творят на радость людям, но с одним условием: не перечеркивая «наших пионерских достижений», то есть, не примеривая на себя мундир локомотива революции. Следуя этой линии, Москва в 1962 году выделяет по инициативе журналиста «Комсомольской правды» Симона Соловейчика первые пятьдесят путевок в черноморский солнечный «Орленок». Для самых неуемных, целеустремленных, энергичных (судя по их письмам в «Комсомолку»), искренних друзей коммуны со всего СССР.

Как и многие другие писатели и художники, не по доброй воле она покинула Германию, на самом деле, она была изгнана, вынуждена была бежать от фашистов в 1933 году. Всего за год до этого Эльза Ласкер-Шюлер была в зените славы, став лауреатом почетной литературной премии имени Г. Клейста, как все рухнуло в одночасье. На присуждение элитарной премии нацистская газета «Фолькишер беобахтер» писала: «Еврейские стихи Эльзы Ласкер-Шюлер не служат нашим интересам, мы – немцы...» Кто не покинул Германию, погиб. И философы, и поэты, и композиторы. Но разве она не предрекала этот крах? Разве не она писала, что «планета озверела»?

На мерзкие разговоры о том, что "евреи не воюют" (этот миф с самого начала войны распространяла фашистская пропаганда), у меня был убедительный ответ: мои раны и мои боевые награды. Мог бы рассказать и о том, как воевали за Россию мои предки.

Я понимаю так, что разные вещи - геройство изнутри и геройство снаружи, геройство по внутреннему напряжению и геройство по результату. Первый вид геройства лучше всего запоминаешь ты сам, второй - другие, кого это геройство коснулось. В твоей биографии бывали оба вида геройства.

У Бонча была не гладкая биография. Его отец, известный коммунист и литератор Леопольд Авербах, был председатель Пролеткульта и занимал крупные партийные должности. К 1951году он уже был давно расстрелян, а Виктор Авербах сменил фамилию на Бонч-Бруевич, поскольку его мать была дочерью Бонч-Бруевича – управляющего делами Ленина. Бонч жил в Москве в доме на ул. Семашко с мемориальной доской в память его деда Бонч-Бруевича. Однако при Сталине было неясно, что хуже: быть сыном врага народа Авербаха или внуком соратника Ленина Бонч-Бруевича.

Звучит призыв старшего пионервожатого: «Пионеры, в борьбе за дело Ленина-Сталина будьте готовы!». Все поднимают руки в салюте. Звучит стройный ответ всего пионерского каре: «Всегда готовы!». Объявляется распорядок дня, назначают дежурных. Целый день у флага стоит дежурный с автоматом, на голове зелённая каска из папье-маше. После поднятия флага – завтрак. Затем нас собирали по отрядам и объясняли, что такое «дело Ленина-Сталина» и почему надо бороться за это дело. Много раз объясняли: «Надо хорошо учиться, чтобы стать достойным гражданином своей родины, выявлять врагов, т. е. тех, кто против Советской власти, кто ведёт дома пораженческие разговоры». Приводили в пример Павлика Морозова, который донёс на своего отца. Иногда с нами вели индивидуальные беседы, выявляли врагов.

Из университета меня действительно исключили – «за поведение, недостойное советского студента». Я попросила справку о том, что шесть лет училась в университете, и за что меня исключили. Мне ответили: «Мы для Израиля справок не даем». Что-то возражать и объяснять не имело смысла. Мой дипломный отпуск прервался, и в ожидании ответа из ОВИРа я вернулась на работу.

Больше всех он ненавидел евреев, но они оказались полезными. Многие годы он их терпел, но ждал, что наступит и их черёд. Самым ненавистным был самый талантливый – Михоэлс. На минуту ему померещилось, что великий артист талантливее и популярнее его самого. Два мудрых Давида не могли существовать в принадлежащей ему стране – поэтому он дал приказ уничтожить Михоэлса, а после пышных похорон задушить Еврейский Антифашистский Комитет и уничтожить еврейский театр.

В тот период США переживали самый большой в их истории экономический кризис, в стране было восемь миллионов безработных. Для многих, включая моих родителей, кризис подтверждал слова Маркса о гибели капитализма и, таким образом, стал едва ли не основной причиной их решения уехать в Советский Союз.

Перед читателем письма молодого человека, написанные за три года разлуки. Он писал родителям, к которым был очень привязан, так часто, что перед читателем зримо возникает реальный человек, сначала почти мальчик, студент, скучающий по дому и друзьям, преодолевающий трудности армейской жизни, потом увлеченный конструктор, затем ответственный за свое дело командир.

Мой прадед был митнагедом, т.е. исповедовал традиционный, сложившийся веками глубокий, строгий, трепетный иудаизм. Ему противостоял не менее глубокий хасидизм, который в отличие от традиционного иудаизма, был жизнерадостным, песнями и плясками воспевал жизнь на земле. Второй Иуда-Лейб был хасидом.

Первое и самое главное – достать надежный заработок на 50-60 рублей в месяц, тогда можно было бы выписать семью. Второе – уладить учебные дела, сдать недостающие экзамены и утвердиться на 2-м курсе. А третье – дела сионизма.

«...И когда уже вечером я вернулся в этот Дворец, в этот «Космос», меня как молнией пронзило… Перед моим выступлением должны были показывать ролик из моего фильма. По не понятным для меня самого причинам, я попросил отменить показ. И, выйдя на сцену Дворца, ещё не знал, что буду делать. Как я успел за короткую эту паузу посчитать (по количеству рекламных щитов), сколько спонсоров приняло участие для проведения этого пышного юбилея – я не знаю. И сам собою пошёл текст, которого я не готовил...»

Но лишь став взрослым, пишет Ю.Михайлик, уже в зрелые годы, преподавая в школе русскую литературу, «вдруг понял, что нередко осознают мастера: никто другой не скажет того, что могу я, должен я. И тогда он написал Книгу…Он написал книгу о гетто.

Как видно из приведенного выше материала, существование Государства Израиль хоть и оказывает определенное влияние на конструирование еврейской самоидентификации у российских евреев, но влияние это не слишком сильное, уступающее по своему значению другим факторам. И с полной определенностью можно утверждать, что эта страна не является символом, поддерживающим в России еврейскую культурную память. Этот вывод, конечно, не относится к «новым евреям», а также к евреям «профессиональным», которые имеют больше возможностей посещать эту страну, больше следят за происходящими там событиями и т.п.