Воспоминания

В те времена встречи с научным руководителем были регулярными. Во-первых, мы регулярно посещали семинар, который он вел. Во-вторых, мы посещали семинары, в которых он был участником, например, большой научно-исследовательский семинар по алгебре. Кроме того, были дни, когда научный руководитель встречался просто для того, чтобы поговорить со своими учениками о науке и за жизнь.

Огромный по объему сборник под редакцией Б.Л. Альтшулера и В.Е. Фортова представляет обзор удивительных судеб нескольких поколений российских ученых, создавших советское ядерное оружие, восстановивших ядерное равновесие и тем самым предотвративших угрозу самой страшной атомной войны.

Брежнев выглядел хорошо – довольно здоровым и бодрым. К нему бежала через зал специально подготовленная маленькая девочка-школьница (тот же старый сталинский сценарий!), чтобы вручить букет цветов «дорогому Леониду Ильичу».

Режим всех принуждал к подчинению, но одни становились в известную позу с видом жертвы, а другие так держались, будто им это нравится, они-де удовольствие получают, корёжа свою личность, свой талант.

По следам кругосветной экспедиции Русского географического общества

Путешествие к Хозяину ветра. Начну, как это модно говорить, – с флешбэка. Было это давно. Довелось собирать мне как-то ягоду на месте старого завода на Французской поляне. Это по Инзеру, огромная такая, живописная поляна на правом берегу реки, где когда-то при царе-батюшке стоял принадлежавший французам чугуноплавильный завод.

Записки студента. Учить ислам… за рубежом. По-видимому, мало кто связывает с этим волнующим и радующим известием мысль о бесчисленных трудностях, что поджидают молодого человека на чужбине. Мы рисуем себе дальние страны и полные приключений путешествия. Мы надеемся, что все наши проблемы останутся дома, а там, далеко, нам удастся начать новую безоблачную жизнь и построить качественно новые отношения с людьми, которые уж непременно ждут нас с распростертыми объятиями.

Воспоминания Меира Левенштейна – это не дневник, а именно воспоминания. Даже записи, на которые он опирался, - записи, пережившие, как и их автор, Холокост, записи, пролежавшие для этого в жестяной коробке в сырой земле не менее года, но не пережившие рисков эмиграции из СССР, - и изначально были не дневником, а именно разрозненными и обособленными фрагментами.

Можно было считать, что день закончился удачно, если при возвращении вечером домой прошел охрану живым. Бесконечные ночные облавы, тревоги, стрельба в окна — само по себе являлось средством медленного массового уничтожения людей в гетто.

Большинство друзей и знакомых родителей, как и мы, считали себя русскими и ни о какой эмиграции не думали. При этом страдали от антисемитизма. Неудивительно поэтому, что получая премии за секретные работы, эти ученые просили правительство о разрешении на поступление их детей в вузы (конечно, после сдачи вступительных экзаменов).

Приговором военного трибунала за трусость, проявленную в бою, за бегство с поля боя, бросив оружие, рядовой Сидорцов Василий Максимович приговорён к высшей мере наказания: расстрелу, - зачитал приговор капитан, одетый в полевую форму. Лицо его было спокойно. Ни один мускул не дрогнул в лице

Какой-то непонятный вирус, еще не открытый микробиологами, витал в воздухе заграницы. Одних туристов он делал высокомерными, других – подобострастными.

Трупы замерзших ленинградцев то и дело попадались на улицах. Человек мог предвидеть свой конец за день до смерти. Перед этим роковым часом пропадала чувствительность кончиков пальцев на руках. Ошеломляющей была кончина студента пятого курса Смородинова Бориса. Он защитил диплом, а на следующий день умер.

По мере продолжения собеседования, я почувствовал нарастающую агрессивность экзаменаторов – я чем-то их раздражал, хотя мне казалось, что я отвечаю довольно прилично. Неожиданно, я встретился взглядом с сидящим в первом ряду человеком в штатском костюме. Его лицо было искажено гримасой какой-то боли.