Воспоминания

Путешествие к Хозяину ветра. Начну, как это модно говорить, – с флешбэка. Было это давно. Довелось собирать мне как-то ягоду на месте старого завода на Французской поляне. Это по Инзеру, огромная такая, живописная поляна на правом берегу реки, где когда-то при царе-батюшке стоял принадлежавший французам чугуноплавильный завод.

Записки студента. Учить ислам… за рубежом. По-видимому, мало кто связывает с этим волнующим и радующим известием мысль о бесчисленных трудностях, что поджидают молодого человека на чужбине. Мы рисуем себе дальние страны и полные приключений путешествия. Мы надеемся, что все наши проблемы останутся дома, а там, далеко, нам удастся начать новую безоблачную жизнь и построить качественно новые отношения с людьми, которые уж непременно ждут нас с распростертыми объятиями.

Воспоминания Меира Левенштейна – это не дневник, а именно воспоминания. Даже записи, на которые он опирался, - записи, пережившие, как и их автор, Холокост, записи, пролежавшие для этого в жестяной коробке в сырой земле не менее года, но не пережившие рисков эмиграции из СССР, - и изначально были не дневником, а именно разрозненными и обособленными фрагментами.

Можно было считать, что день закончился удачно, если при возвращении вечером домой прошел охрану живым. Бесконечные ночные облавы, тревоги, стрельба в окна — само по себе являлось средством медленного массового уничтожения людей в гетто.

Большинство друзей и знакомых родителей, как и мы, считали себя русскими и ни о какой эмиграции не думали. При этом страдали от антисемитизма. Неудивительно поэтому, что получая премии за секретные работы, эти ученые просили правительство о разрешении на поступление их детей в вузы (конечно, после сдачи вступительных экзаменов).

Приговором военного трибунала за трусость, проявленную в бою, за бегство с поля боя, бросив оружие, рядовой Сидорцов Василий Максимович приговорён к высшей мере наказания: расстрелу, - зачитал приговор капитан, одетый в полевую форму. Лицо его было спокойно. Ни один мускул не дрогнул в лице

Какой-то непонятный вирус, еще не открытый микробиологами, витал в воздухе заграницы. Одних туристов он делал высокомерными, других – подобострастными.

Трупы замерзших ленинградцев то и дело попадались на улицах. Человек мог предвидеть свой конец за день до смерти. Перед этим роковым часом пропадала чувствительность кончиков пальцев на руках. Ошеломляющей была кончина студента пятого курса Смородинова Бориса. Он защитил диплом, а на следующий день умер.

По мере продолжения собеседования, я почувствовал нарастающую агрессивность экзаменаторов – я чем-то их раздражал, хотя мне казалось, что я отвечаю довольно прилично. Неожиданно, я встретился взглядом с сидящим в первом ряду человеком в штатском костюме. Его лицо было искажено гримасой какой-то боли.

Как можно медленно спешить, когда это два противоположных и противоречивых понятия. Но в Одессе они успешно и диалектически сочетались в одном специфическом предложении. И смысл тоже понятен. Будь осмотрителен, спеши, но медленно, обдумывай свои действия.

Группа единомышленников росла, развивалась, заводила внутри себя связи, начала создавать свои собственные учреждения, не связанные с советской структурой – преследуемые, разрушаемые, но неуклонно возрождающиеся. Группа превращалась в общину – независимую самодостаточную общину отказников.

На протяжении десятилетий служа коммунистическому руководству, в том числе и параноическому режиму Николае Чаушеску, Мозес Розен в то же время сумел отстоять религиозную и культурную автономию румынских евреев.

Все получили высшее образование и многие в советское время были хорошо устроены. С распадом СССР их экономическое положение было подорвано. Одни оказались не у дел, другие продолжали занимать хорошие должности и уехали, чтобы быть вместе с детьми, которые, в надежде на лучшее будущее, эмигрировали раньше родителей.

Публикация и вступительное слово Галины Климовой

Алгоритм, который был более или менее обоснован лет, так, через тридцать пять, а тогда он был совершенно необоснован. Виктор Михайлович Глушков его называл «шаманским алгоритмом». Но он работал! И давал ответ!