Публицистика

Если в России люди, служащие государству, смыкаются в особую касту холодных и надменных, то в Украине этого не чувствуется, даже СБУшники кажутся обычными живыми людьми, хотя, возможно, дело в очистительной силе всеобщих страданий. Опять приходится сказать «несмотря на», поражает общая доброжелательность и радостное отношение к жизни. О климате, о плодородности говорить незачем, географию не выбирают, но мне кажется в современной истории ключевую роль сыграла — Свобода.

"Мы — в свободной стихии, воспетой классиками!"

"Что думаешь: да, жизнь была…"

"И мечтают поэты о сущем и вечном, о вселенской любви (неземной бесконечной)"

"Мы добавим небесную лёгкость / В перемешанный богом коктейль"

"Век наездницы яркой недолгий, / Красоту растрепало ветрами;"

"Через границу, / через стекло Видим красивую чистую жизнь"

"Уже февраль! Пора всё на кон! /Чтоб мир по-русски говорил!"

"И в мечтаньи своем небывалом / К небесам воздымаешь дитя"

"Я спокоен за выбранный путь..."

"...не удалось доказать начальству свою правоту, ну и хрен с ним, жить ведь есть на что, по миру не ходим."

"Может быть, когда люди будут любить вещи, деньги и себя больше, чем Бога, тогда, перед Страшным судом и падением звезд — вещи гневно сорвутся со своих гнезд, мстительно оживут, перестанут терпеть страсть и жадность к ним людскую — и обернутся в страшные личины наших овеществленных страстей. "

"Отец никогда не публиковал своих стихов. А в какой-то момент душевных мук он сжег все тетрадки. Я их отлично помню, исписанные мелким ровным почерком. Изложенное здесь — почти все, что записала моя матушка, или сумел запомнить я. "

Время от времени партизаны добывали «языка» и тогда вспоминали о Саре, которая становилась переводчиком. Во время одной вылазки в плен попал молодой бельгийский солдат, призванный в вермахт. Он был сильно напуган и очень обрадовался, когда Сара заговорила с ним по-французски. Пленного накормили и угостили сигаретами, но после допроса расстреляли.

После первой личной встречи между писателями возникла взаимная симпатия, которая могла перерасти в дружбу. Об этом свидетельствуют и дневниковые записи Фурманова, и сохранившиеся к нему письма Бабеля. В начале 1926 года они были уже на «ты», Бабель называл Фурманова шутливо «дядя Митяй», а письма, обращенные к нему, подписывал: «Твой И. Бабель», «Любящий тебя И. Бабель». Но знакомство их было недолгим — 15 марта 1926 года, примерно за два месяца до выхода «Конармии», Фурманов умер.