Философия

...Так, особенно любили предаваться такому римфотворчеству и упоенно «разговаривать стихами» официальные советские поэты. Это тогдашней властью особо приветствовалось. Считалось, что настоящий советский поэт должен непременно быть понятным для народа и потому ему следует красиво и убедительно «говорить в рифму» - кого-то (то есть, кого надо) страстно ругать, кого-то, наоборот, восторженно хвалить, воспевать, что-то (то есть, что надо) патетически провозглашать, а иногда и просто болтать и болтать о цветах в поле и птицах в небе, чтобы советскому читателю стало от этой неугомонной болтовни в рифму приятно…

«Как прожить без боли, я не знаю. / Сердце я не пробовал беречь. / Вот — ступает Родина по краю. / Вот — Родная пропадает Речь. / Журавли опять же… Или в мае — / Робкие, из первых, соловьи… / Или та, как рана ножевая, / Память о потерянной любви…»

«Впрочем, дух еще жив / И, терпя баснословный урон, / Тянет чудный мотив, / Что когда и за краем времён / Соловьи запоют / И сирень зацветёт навсегда, / Страшным будет не суд, / Страшной будет ненужность суда!..»

«Может быть, 70-летний советский отрезок имперской истории был просто нарисован на картонке — все эти отважные пионеры и задорные комсомольцы, пленумы и съезды? А за картонкой происходили обычные средневековые события — грызня вокруг трона, тайные убийства, войны, рабский труд невольников… Может быть, у нас и не было никакого “справедливого общественного строя”, а было просто восстановление более или менее нормальной социально-экономической жизни государства после двух чудовищных войн: гражданской и Великой Отечественной? И как только мы экономически восстановились, так тут же и рухнули назад, в свои medium аevum…»

«…тот, кто привык действовать «во имя своё», не может рассчитывать на помощь извне. Потому что, сосредоточившись полностью на своих интересах, он перестаёт воспринимать мир в истинном свете. Человек, живущий только для себя, опирающийся только на своё мнение, уже тем самым отвергает единство творения и лишает себя естественной связи с его мощью. И когда сталкивается с настоящими трудностями, он не знает, откуда можно взять сил для их преодоления…»

«А без страха, если бы кто и на небеси жительствовал, по слову преподобного Петра Дамаскина, не получит пользы, имея гордыню, которой сатана, и Адам, и многие пали. Ежели и святым всем в слове Божием предписывается иметь страх Божий, по сказанному: Бойтесь Господа, все святые Его, ибо нет недостатка у боящихся Его (Пс. 33, 10), то кольми паче нам, грешным и неисправным, необходимо иметь страх Божий и страх смерти и Страшного Суда Божия и вечных мук во аде, растворяя страх сей надеждой наследовать Царствие Небесное, если будем елико возможно понуждаться на покаяние и исправление…»

Мой семантический принцип, вкратце, таков: значение лингвистического объекта для меня состоит в моей способности использовать этот объект в качестве инструмента для создания моделей мира, иными словами, для генерации предсказаний о мировых процессах.

Символы не отделены от реальности, но включены в реальность и изменяют реальность. Отличный пример — деньги. Деньги ведь сверх-материальны. Однако деньги ведь не вещь, не совсем вещь. Деньги — символ, но конвертируемый в вещи. И, кажется, ничто так не изменило мир человека, как деньги-символ.

Лётчик смотрит на автомобиль, мчащийся по шоссе, и говорит: «Чуть набрать скорости, и он мог бы взлететь». Интеллигент смотрит на правителя и говорит: «Добавить бы ему ума и смелости, и страна бы взлетела в царство благополучия». Отсутствие крыльев у автомобиля и зрелых подданных у правителя в расчёт не принимается.

«Сколько всяческих фантасмагорий / Дождь рисует и ветер гонит, / Вылетает из тьмы веков, — / Одиночество навлекло. / И не счесть этих грустных граций, / Начинающих разгораться / Утром ранним в душе моей, / Становящейся всё темней…»

«Утрата семьи означает неполноту, ущерб. Если герой одинок (Раскольников, Мышкин, Алеша, Зосима), то его хранит детская память рода. Заметим, русский Христос у Достоевского вписан в контекст семейно-родовых связей преемства, хранящих от распада…»

Конечно, западноевропейская Касталия была чужда и контрастна основному социуму, но — возможна и допустима. Представить себе их в условиях России просто невозможно, не по варварской дикости русских, а по жгучей нетерпимости властей к независимому уму, не подмятому и не покореженному на дыбе или под линем. Ведь даже христианство в России — барская затея, и духовная жизнь должна быть подконтрольна державе и скипетру.

...На этих ретроспективно-исторических полотнах есть только спешащий на работу или с работы Саныч, со свежим оттиском “Вечерки” под мышкой. А все советские республики живут не то что в братском мире и согласии, а в не слишком злобном пред-перестроечном маразме и играют друг с другом в КВН. И двух чеченских войн еще не было, и Беслана с Норд-Остом, и Приднестровья с Донецком и Луганском, а центральная фигура - сановито-усатый сантехник Сан Саныч. Дядя Саша - хреновый муж и отец двух распиздяев и двоечников...

“Absalom, the son of King David, had a fair sister, whose name was Tamar. And Amnon, his brother, loved her. She was a virgin, and Amnon thought it’s hard for him to do anything to her. He needed an advisor to help him with the rape. Amnon had a friend Jonadab, the son of David’s brother. He was a very crafty man. So, cousin Jonadab came ready with a scheme for the son of David, Amnon. Jonadab said unto him: “Lay thee down on thy bed and make thyself sick..."

«Отправляясь в темные критские подземелья, герой древнегреческих мифов не просто берет с собой моток пряжи, подаренный ему возлюбленной, а предусмотрительно зацепляет один конец нити за косяк двери, открывающей вход в лабиринт. И затем движется на поиски чудовища, постепенно разматывая клубок. Именно эта спасительная нить поможет Тесею выбраться на свет после победы над Минотавром. Герою русских сказок путеводный клубок дарит уже не прекрасная Ариадна, а страшная Баба-Яга. Зато никаким европейским рационализмом тут и не пахнет: клубок бодро скачет по горам и по долам, а Иванушка доверчиво движется за ним. Думать и рассчитывать не надо, знай только крепче держись за путеводную нить!..»