Философия

«Неспелый октябрь. Дорога / из жёлтого кирпича. / И памяти очень много. / На целую жизнь. Качай / закат на плечах, Тотоху / домой волоки силком. / Однажды забудешь плохо, / а после найдёшь легко…»

«Дам тебе я покой и уют, / Сытый погреб и меды хмельные. / Жаль, рассказов твоих не поймут / Нелюдимые старцы лесные. / Ты напьешься дурного вина, / Захмелеешь от ласки и скуки, / И печаль твоя будет темна, / Роковыми окажутся муки…»

«Смотрят собаки из лютой тоски / И мертвецы смотрят косо. / Кровь оторвётся с железной доски — / И загрохочут колёса. / Ржавчиной сыплют и души везут, / Ночь рассекая, составы. / Хочешь, тебе подарю я слезу / Бывшей, как солнце, державы?..»

«Темнеет нынче рано. / А в храме у меня / То проповедь туманна, / То лампа без огня. / А темноту не славлю. / Я лампочки вкручу / Да проповедь исправлю. / И снова — помолчу…»

«Светила зимняя луна, / Когда средь дум заветных / Бродила я совсем одна / Вдоль городских проспектов. / Холодный ветер под луной / Свистел и выл, неистов... / Шуршал под каждой из чинар / Ковер опавших листьев…»

«Отец ждал и боялся: откуда этот страх, спокойный, привычный, точно природный, всегда обтекающий душу, как холодная вода?.. Его серые, в один цвет с мертвыми лиственницами глаза смотрели на фельдшера — сказать он еще ничего не успел. Слабость, боязнь, все внутреннее, душевное точно отделилось во внешнее…»

«Новое понимание Есауловым русской классики базируется на разработанной им в предыдущих трудах оригинальной концепции истории отечественной словесности. Смыслы художественных текстов проясняются через детальный анализ их поэтики, который основывается на новых филологических категориях с учетом большого времени русской православной культуры. Категории эти, как подчеркивает автор, не “выдуманы” им и не навязаны русской литературе и культуре извне, но органически выведены из ткани самих художественных произведений. Православные ценности, как показывает ученый, столь глубоко прошли в ткань русского бытия, что проявляются в литературе не только осознанно, но и глубинно, исподволь, порою даже вопреки рациональной воле и установкам писателей…»

«Следует остерегаться людей, всё время стремящихся прийти к кому-то на помощь. Часто эти люди именно таким образом пытаются скрыться от личных проблем. А тот, кто отказывается нести свой крест, разве может подставить плечо для оказания помощи? Гляди, как бы он не попытался на тебя взвалить ещё и свой груз…»

«Что такое пожар на подводной лодке, тем, кто служил в подводном флоте, объяснять не надо. Страшен пожар на надводном корабле, а на подводной лодке во много крат страшней… горит железо в замкнутом пространстве!..»

Кажется, мы нащупали ответ на вопрос, что в языковом описании соответствует линейности, то есть возможности разделить систему на части таким образом, что свойства целого является суммой свойств частей. Это контекстная независимость, при которой смысл текста складывается из смысла частей, а не холистически.

«Глотаю воздух я, глотаю пищу, / Смотрю вокруг глазами простака / И знаю, что меня не ждут, не ищут, / Что мне верна лишь эта вот строка. / Она пришла, я ждал её, я верил, / Что, верная мне, мимо не пройдёт, / И вместе мы теперь глядим в безмерный / И солнечный июньский небосвод…»

«Переболеть в себе земное / И больше не глядеть назад. / Пусть в небе звёзды тишиною / Со мною вновь заговорят / О чём-то накрепко забытом / В непроходимой суете, / Где дни, заезженные бытом, / Как ни раскрашивай — не те…»

«Храм белокаменный — / Совсем не белый, / Особенно вблизи. / Века работали над ним, / Оплошность зодчих исправляя. / Уверенно стоит он на ветру, / На вид как будто тёмно-серый, / Но вот отходишь от него / И видишь: белый он, / Он — очень белый…»

«И захочется уйти по неприметной тропке в сосняк, там уже по-настоящему стемнело, будто ты идёшь без тела, всё неузнаваемо, даже хруст веток под ногами сухих — другой, нездешний. Днём пройдешь здесь и не заметишь ничего. А тут — то сосновая лапка колко мазнет по лицу, будто кто-то, слепой, чутко осязанием обежит твоё лицо, коснётся души…»

«Отчего она была спокойна прежде — тогда, когда трясло тебя? Почему ваши реакции не совпадают по времени, почему она всё время опаздывает? Может быть, в этом-то и причина вашего разрыва — в асинхронности ваших реакций? Ты всё время впереди: первый влюбляешься, первый делаешь первый шаг навстречу… А она всё время отстает. Когда ты интересуешься ею — она равнодушна, когда влюблен по уши — она заинтересована, когда тащишь в койку — начинаешь ей нравиться. А сейчас, когда ты уже разлюбил ее, — она еще любит…»