Перевод

Еще три года назад я никак не мог найти работу, и вот теперь мною дорожат, и я даже могу ставить свои условия. Я посоветовался с несколькими друзьями. Приговор был единогласным: работа в Мемориал госпитале, известном своими классными специалистами, в том числе и патологоанатами — замечательная возможность, упускать которую нельзя.

Горело бессарабское еврейское местечко Пятранешты. «Пятра» по-румынски означает «камень». Что может быть долговечнее? Именно на камень возложена священная миссия напоминать живым об ушедших поколениях. Камень выдержит схватку с огнем. Камень выдержит, но не еврейское местечко.

Американским людям всегда рассказывают власти и медиа, интеллектуалы и различные лидеры, что движение Кинга не было насильственным и что расисты убили его. Но почему-то очень редко, а чаще всего никогда не упоминается исход белых. Лично я никогда об этом не слышал.

«Лили» – ее профессиональный псевдоним. Она обслуживает монтажников и прочих строительных рабочих, что трудятся поблизости на возведении высоток. А также она обслуживает офисных клерков, что перекладывают бумажки в правительственном учреждении по адресу Голден-гейт авеню, 450. И еще захаживают управленцы среднего звена, что пытаются держаться тут за своих. Клерки и управленцы носят скучные чистенькие костюмы, но клиенты из них неважнецкие – скупые и надоедливые, в отличие от монтажников.

"И если приключится вдруг, / Что суну пальцы в клей, / И вместо брюк надев сюртук, / Стою, как дуралей, / А утром встал не с той ноги, / И мука душу жмёт..."

...Одной из последних трудностей был перевод выражения «светило всмятку». Я предпочел вариант “melting sunlight” варианту “soft-boiled sun”. Последнее, хоть и более точное выражение, относится скорее к кухонно-кулинарному искусству, нежели к лирическому настрою стихотворения...

«Сколь ни тошна нам смерть с ее скорбями, / Ее не предпочтем ли мы бессмертью? / Не лучше ль быть тут вечными гостями / И дань платить земному круговертью? / Коль перестанем Землю покидать мы, / То вечными предстанем перед Богом. / Но где мудрец, который скажет твердо, / Что станем мы честней и благородней?..»

Адлер называл жену Геральдиной — к ней и обращён этот цикл стихотворений, написанных в Терезине между 13 марта 1942 и 28 декабря 1943 года. До середины октября 1944 года, когда она погибнет, оставалось меньше 10 месяцев.

У нас идёт премьера «Чудо ребе». Я играю местечкового сумасшедшего Володьку. После первого действия, аплодируя, некоторые кричат из зала: «Жаботинский!» Я кланяюсь… Вдруг слышу вопрос: «Сколько контрамарок Вы сегодня раздали, Жабка?..» Только сейчас я узнаю, что некоторые мои «коллеги» прибегают к таким средствам ради успеха…

«В летней жаре от большой печали / Под сердцем у меня зёрнышко зреет. / Один цветок василька… / Два василька в твоих глазах. / Колос к колосу головку клонит…»

Я пригласил ее в свою мастерскую. И, к моему удивлению, она согласилась. Хотя я солгал — никакой мастерской на самом деле у меня не было, а пригласил я ее к себе домой, по совместительству — в мастерскую.

"Ночью Ольге привиделись два огненных шара, медленно приближающихся друг к другу и сливающихся в одно, вспыхнув магией встречи однотипного вида энергии. Улыбались друг другу две женщины, и эта встреча породила рассказ-вспышку, короткую и ослепляюще яркую."

Как уже говорилось, одержимость в достижении и удержании политической власти легко может стать саморазрушающей. Среди многих сторон такого саморазрушения, воплощённых в жизни героев книги, особо выделено то, как неприкрытое стремление к власти подрывает саму ауру власти.

Счастье — это возможность сказать: я жил в свете определенных ценностей и действовал согласно им. Я был частью семьи, заботился о ней и чувствовал, что обо мне тоже заботятся. Я был частью общины, уважал ее традиции, разделял ее горе и радость. Я был готов помочь другим, зная, что они были готовы помочь мне.

Главной неудачей операции стал провал разведки. В Самуа не только постоянно располагалось отделение иорданских солдат и у многих жителей было оружие (о чем АМАН обязан был знать), но серьезные иорданские подкрепления достигли деревни до того, как в нее вошел ЦАХАЛ и планировавшиеся нами “заслоны” так и не сумели достичь пунктов назначения.