Рассказ

Как-то тёплым майским вечером, во время фотоохоты за соловьями, довелось мне услышать одну историю, связанную с этими певцами. По-моему, она стоит того, чтобы поделиться ею с читателями. Впрочем, судите сами.

В кабине было невыносимо тесно. Двое сватов занимали почти всё её пространство, а Степаныча так придавили, что он бедняга вплотную прижимался к своей двери и боялся вывалиться. Как в таком положении он ещё умудрялся управлять машиной одному Богу было известно…

Она не боялась, что в открытом платье ее продует. На адреналине никакая хворь не возьмет. «Ниссан» свой тоже водила с шиком, не переобуваясь, в туфлях на шпильках. Мы, русские женщины, мы такие. Всё должно быть по высшему классу. Всегда.

Очень было страшно, когда её били в тот, единственный раз, который произошёл при мне. Кажется, на кассе в магазине она положила что-то не в корзинку, а в мой карман. Что-то мелкое.

Ещё долго Пречистенка-Кропоткинская была крепким швом, соединявшим прошлое и настоящее – Россию царско-боярскую и советскую. Но потом и этот шов стал ослабевать, расползаться, и сейчас от улицы моего детства осталось одно лишь дореволюционное название да несколько чудом уцелевших старых зданий...

''Чем не леший?'' – подумала Валентина Алексеевна. Она почти никогда никому не подавала: считала, что практически все нищие – лентяи и пьяницы, а о действительно нетрудоспособных должно заботиться государство...

Деревня оказалась брошенной. Людей эвакуировали еще весной. Здесь не было домашних животных и даже волков не было. Нечего тут было волкам делать.

Сначала я стеснялся продавать, и наверное поэтому многие воду пили, а денег не давали. Говорили «спасибо» и уходили. Тогда стал просить сначала деньги, а воду потом. И вообще понял, что лучше продавать женщинам...

А комсомол жаль, конечно. Как я любил эти комсомольские собрания с «морским боем», комсомольские субботники с сухим вином и комсомольские дружины с портвейном… А комсомольские вечера с красавицами-комсомолками?..

...огромный, пылающий окнами, корпус Смольного, похожий на плывущий в ночи «Титаник». Ильич, сняв парик и размотав щёку, стремительно идёт по коридору, пожимая руки встречным солдатам и матросам: «Здгавствуйте, здгавствуйте, товагищи! Как там с телеггафом?..

Время мы проводили весьма познавательно, с посещением Красной площади и поездками на метро, которое Советы возвели в эстетике грандиозной апологии пролетариата: героика фресок, мозаик, скульптур и сногсшибательных люстр. ..

Лида жила в обыкновенной и привычной маленькой комнатке с потёртым плюшевым ковриком над кроватью, на котором резвились утренние мишки, и одновременно среди туманных полей и долин, коварных волшебников и храбрых героев, пируя вместе с весёлыми гостями в княжеских палатах и жадно впитывая ароматы пенных медов и звуки звонких гуслей.

Но даже от улыбки Корнейчука веяло чем-то зловещим. Может быть потому, что обликом своим директор походил на основателя ЧВК «Вагнер», только уши у него были не оттопырены, а плотно прижаты к голове.

В книгохранилище городской библиотеки, мирно поедая переплёты старых книг, обитал Афанасий. Библиотекари называли его книжным червём — грозой литературы. Однако всё обстояло не совсем так. Афанасий любил не только поедать переплёты, но и почитывать литературные произведения в перерывах между обедами. Да и червём он на самом деле не был, являясь уважаемым, как минимум самим собой, жуком-кожеедом.

Предрассветное майское утро восемьдесят пятого года. Нас, призывников, оставили в актовом зале городского военкомата в ночь с третьего на четвёртое мая. Длинноволосых здесь же остригли ручной машинкой налысо, а тех, кто успел сам подстричься, фельдшер, поправляя спадающие очки, методично проверил каждую голову на наличие вшей. В пять утра, построившись в колонну по двое, мы двинулись в сторону железнодорожного вокзала Чимкента.