Елена Антипычева

Залы лесов освещаются лампами снега…

Залы лесов освещаются лампами снега,
К мраку прижатыми холодом. Тени шагов,
Очерков, войн и реформ двадцать первого века
Слышат, как сильно фальшивят оркестры ветров.

После концерта они и проводят бессмертье
Самосожжением масок на ясном костре
Зимней зари, замерзающей прямо над твердью –
Глыбой, похожей на стан корабля в серебре.

Можно отчаливать к берегу с новым отсчетом
Меланхоличного времени, спящего тут
Невозмутимо и чутко, по сгинувшим нотам
Определяя сезоны, туман и приют.

Встреченный снявшийся с дрейфа космический остров,
Тающий облаком в белом подножье горы –
Рай для уставших от долгой дороги и просто
Бросивших клон управления в тартарары.

По прошествии…
По прошествии сжатых забвением сроков
Не претит недосказанность после разлук.
Завершился рассказ из прозрачных намеков
На сближение душ, сновидений и рук.

Не осудишь героев, доведших до тленья
Философскими преньями узы любви.
Улетели слова, словно пепел сраженья,
И осели неведомо где, но, увы,

Меж двумя – ничего, и они друг для друга –
Лишь пропавшие без вести в иномирах,
Золотистым пескам плодородного юга
И метелям на севере сдавшие прах.

Отмерев, проходящее без опозданья
Переходит в разряд заблуждений на час.
Помутившийся разум слепое желанье
Претворяет в действительность, нервно лучась.

Поездка.
Толпы машин на шоссе повторяли зигзаги
Молний, сигналящих в небе на полном ходу;
Ветер срывал светофоров трехцветные флаги,
И, не ликуя, бесчинствовал в сером чаду.

Ты эксцентрично шутил, что сбоит навигатор
В счет перегрузок и трясок, и мчим наобум
На непроверенный адрес, минуя экватор,
Космос без голоса, эльфов и уличный шум,

Словно надежда – не перст, а попытка – не знанье.
Я улыбалась в тревоге: стихийное зло
Было сильнее любви, затаившей дыханье,
И к раздвоению светлого чувства вело.

Жал мне ремень безопасности: душу – в неволе –
Он непременно хотел задушить до того,
Как остановит нас время – шлагбаум на поле
Вслепь колосящихся страхов, где нет никого.

Брови.
Брови густые, как лес, с голубыми озерами,
В небо глядящими пристально, тайной причесаны.
Ночи их чар удручают путями нескорыми
К центру вселенной – с лучами и горькими росами.

Лешие – в свете воскресшей луны – предрассудки
Подстерегают на каждом шагу провиденье.
Глас интуиции жив. Колокольчиком чутким
Он отсылает нечистых к волкам, на съеденье.

Волки из снов – санитаров – являют бока,
Скалят клыки и сверкают в потемках слюною.
Крыльями машут молитвы – летят в облака,
Вставшие лицами – к духам, а к людям – спиною.

Слышно, как палочки вечности бьют в барабан,
Хищников шкурой обтянутый. Песня грохочет
Сквозь безразличие, запах, тепло и туман,
И, оглушая округу, кончаться не хочет.

Тут и рождаются споры. А выхода нет.
Звуки замолкнут – окрепнут внутри перемены.
Верное чувство возьмет неожиданно след,
Спрятанный цепкими дебрями малой вселенной.